The Hunger Games // Голодные игры
Liam Hemsworth
Gale Hawthorne
Гейл Хоторн
Ссылка на заявку: ссылка. |
Выдержка из досье
Ссылка: канон.
Связь:
Твинки:
Отыгрыш вашего персонажа в альте другим игроком:
Альтернатива на то и альтернатива. Я не против. Играйте на здоровье кого вам хочется и что хочется.Похоже на тест на адекватность.
[indent]Когда ему было лет пятнадцать-шестнадцать, Малфой полагал, что терпеть не может женщин с характером: не женское это дело – иметь характер. Однако довольно скоро он убедился в том, что хуже женщины с характером может быть только женщина без него. Люциус, безусловно, любил, когда ему безоговорочно подчинялись и не скрывал этого, он изначально не ждал от женщины ничего иного, и вместе с тем он терпеть не мог, когда умная и привлекательная особа, стоило ему проявить к ней маломальский интерес, на глазах превращалась в лучшем случае в жеманную кокетку, а в худшем – в безвольную куклу, с которой он мог делать абсолютно все. Широко распахнутые глаза, взволнованное трепетание ресниц, чуть приоткрытые губки, тысячи мелких ужимок – mille petites grâces… Все это, судя по всему, по мнению женского пола, должно было производить на мужчин – на него! – самое выгодное впечатление, оказывать le meilleur effet possible, однако подобный метод обольщения был ему, человеку в свои девятнадцать лет уже достаточно искушенному, раздражающе неприятен. Или еще хуже. 'Oui, Lucious. Comme tu le diras, Lucious. Bien sûr, Lucious. Tout ce que tu veux, Lucious'. От переизбытка этой кошмарной французской кроткости у него, у Люсьюса, сводило скулы. Пожалуй, это могло бы звучать сексуально, если бы было игрой, но, к сожалению, игрой это не было, поэтому, едва заслышав эти жалкие, почти рабские интонации, он как правило учтиво целовал смущенной mademoiselle руку и прощался навсегда.
[indent]Что касается Нарциссы Блэк, то у нее характер, безусловно, был. Нарцисса Блэк не была ни жеманницей, ни куклой. И когда Люциус думал об их браке, запланированным под Рождество, он не то чтобы радовался этому ее достоинству, но во всяком случае испытывал нечто вроде облегчения, потому что благодаря этому у них был шанс если не на счастливую семейную жизнь, то хотя бы на достойный союз. Однако Нарцисса, несмотря на весь свой ум и вкус, оставалась une coquette, причем кокеткой она была, в лучших традициях чистокровной аристократии, весьма опасной. Она собирала вокруг себя мужчин, и за считанные мгновения эти мужчины – многих из которых он знал, и многие из них были умнейшими, талантливейшими людьми – превращались в ее лакеев. Они одаривали ее цветами, словно Флору в период флоралий, подносили ей охлажденное шампанское и швейцарский шоколад, весело смеялись над каждой ее шуткой, захлебывались в комплиментах и порывах собственного вдохновенного острословия, в общем, вились вокруг нее, словно любимые левретки, и выполняли ее капризы прежде, чем она успевала их выдумать.
Нравилось ли ему это? В целом – да. Его будущая супруга должна быть лучшей. И к тому, что другие мужчины охотно признавали ее совершенства, Малфой относился благосклонно. Пускай восхищаются – почему нет? Кроме того, он не видел проблемы в том, что Нарцисса сознает собственное превосходство и пользуется им. Он вообще не понимал женщин, которые недостаточно ценили самих себя, и не считал разумным пытаться поддерживать то, чего нет: раз женщина по каким-либо причинам, в силу природных свойств или же жизненных обстоятельств, к своему совершеннолетию не обрела уверенности в себе, то он, excusez, ничем не мог помочь. Никто не мог помочь. Его невеста, напротив, скромностью не страдала – и слава за то мистеру и миссис Блэк, Мерлину, Богу, в общем, кому-нибудь. Но все же… Но все же его удивляла ее беспечность. Она была помолвлена, и он присутствовал в зале, в то время как она продолжала вести себя так, будто была совершенно свободна. Что это – ветреность? безразличие к нему? попытка заставить его ревновать? По большому счету его это не интересовало, это было ее дело, но, наблюдая за ней, Малфой невольно задавался вопросом: действительно ли она хотела выйти за него замуж? Меньше всего она походила на девушку, которая хочет выйти замуж. Между тем, если она все-таки хотела, то ей следовало бы быть осторожнее.
[indent]Что ж, на ее счастье он не был ни ревнивым, ни обидчивым. И его гордость при виде флиртующей с другими мужчинами невесты тоже ничуть не страдала. Нарцисса лишь развязывала ему руки. И в отношениях с прекрасным полом – он и сам был не прочь с кем-нибудь пофлиртовать, и в отношении нее самой. Сегодня она невеста, завтра – нет. Невольно забавляясь, Малфой все ждал, как какой-нибудь из ее поклонников наконец решится на дерзость: на поцелуй, например. А она ему легкомысленно ответит и тем самым совершит une erreur fatale. Он-то ее поцелуями не баловал. Как тут устоять? Один из тех пронырливых журналистов, которые вечно не дают покоя, непременно заснимет сей дивный момент, и, как следствие, невеста будет скомпрометирована. А он тут же сделает вид, что смертельно оскорблен, заявит, что никак не может жениться на женщине, чье сердце отдано другому, ему совесть не позволяет, и все старания последних лет обоих семейств, в особенности ее семейства, пойдут прахом.
N'est-ce pas adorable?
[indent]Но он это все, конечно, не всерьез. Так, вздор. Des rêves. Нарцисса, хоть и была кокеткой и иногда производила впечатление особы донельзя непостоянной, прекрасно знала, чего хотела, и не делала de bêtises franches. Однако если до Рождества его все-таки вызовет на дуэль ухажер, распаленный ее кокетством, он не удивится. Причем нисколько. Он даже не моргнет. Большинство поклонников, хоть и были ею увлечены, были людьми практичными и не желали портить с ним отношения (какие уж тут дуэли), однако, к его удовольствию, dans les yeux de certains, il a vu une véritable colère.
[indent]С ним она, кстати сказать, тоже не забывала кокетничать, но Малфой знал Нарциссу с детства, как и многих других чистокровных слизеринок, кроме того, он так привык к постоянному флирту, что большую часть стрел, пущенных, чтобы пронзить его сердце, преспокойно пропускал мимо груди, ушей, пяток и всего прочего. От греха подальше. Однако сегодня, сейчас, оставшись с ней наедине и услышав откровенную насмешку в ее голосе, он невольно на ней сосредоточился и с удивлением констатировал: она настроена как никогда решительно. Интересно, к чему бы это? И с каких это пор она стала с ним так дерзка и смела? Ну да неважно, оно и к лучшему, ему главное, что не скучно.
Стоило ему отпустить ее, как Нарцисса повернулась к нему лицом и медленно, с неожиданным трепетом, полным неизъяснимого очарования, подняла на него свои пронзительные голубые глаза. Будь он кем-то другим, он бы невольно отступил на шаг – от этих глаз и от того, что Нарцисса стала непозволительно близко, между ними почти не осталось расстоянья, однако Люциус не увидел в этом смысла: женщины то и дело нарушали его личное пространство, он привык, в этом не было для него ничего особенного.
[indent]– Так и есть, – с прежней мягкой интонацией и без ложной скромности сказал он в ответ на комплимент.
[indent]Ее восхищение было ему приятно, и он не скрывал этого. Есть вещи, которые не нужно скрывать.
[indent]А потом она произнесла то, что его действительно удивило, удивило настолько, что это отразилось на его обычно бесстрастном лице – светлая бровь изящно изогнулась, а затем стремительно взлетела вверх.
[indent]«Прости, я не ослышался? Ты хочешь показать мне, где моя спальня? Ты хоть понимаешь, как это звучит?» – чуть было не сорвалось с его языка, но Малфой сдержался и промолчал. Промолчал потому, что понял почти мгновенно: во-первых, со слухом у него все в порядке; во-вторых, она сказала именно то, что хотела; в-третьих, Нарцисса прекрасно знала, как это звучит. Интересно. Нет, действительно интересно. Люциус усмехнулся, почти не отдавая себе в том отчета, а потом сказал так же просто и ясно, как говорил все остальное:
[indent]– Ну покажи, будь добра.
[indent]Разумеется, он мог бы мягко ее осадить. Например, со скучающим видом сказать, что он весьма благодарен ей за проявленную заботу, но провожать его до спальни – святая обязанность домовых эльфов. Или он мог заявить, что в этом нет необходимости, поскольку он прекрасно ориентируется в поместье и, пожалуй, ничуть не хуже нее осведомлен о том, где расположены приготовленные для него гостевые комнаты. Или… Да мало ли! Но Малфой не сделал ничего из этого. Хотя бы потому, что с такой Нарциссой он еще не сталкивался, и ему вдруг стало ужасно, невыносимо, почти до одури любопытно. Она сверкала глазами и пленительно улыбалась. Она абсолютно бесстыдно, как будто так и надо, к нему прикасалась, и в ее прикосновениях больше не было детской невинности. Глядя на нее, Малфой понимал совершенно отчетливо: ему лучше придерживаться прежней линии поведения – сохранять дистанцию. Однако им уже овладело то самое чувство, за которым он всегда следовал без раздумий. Именно это чувство заставляло его дерзить Эрни Прэнгу. Именно это чувство привело его к Лорду. Именно это чувство погубило кошку. Именно это чувство – он знал это точно – однажды погубит и его. Однако он не имел привычки пропускать все самое интересное из-за неопределенных предчувствий. Это как-то… не по-мужски, что ли. Да что там не по-мужски… Это – не по-малфоевски.
Фандом:
Код:<div class="fandom">The Hunger Games</div>Деньги:
Код:<div class="shine">лучей: <br>100</div>Добавить фандом:
Код:<tr> <td><div class="role">• THE HUNGER GAMES</div> <div class="subrole">Голодные игры</div> </td> <td><div class="subrole"><br><a href="/profile.php?id=1197">Gale Hawthorne • Гейл Хоторн</a></div></td> </tr>Добавить роль:
Код:<br><a href="/profile.php?id=1197">Gale Hawthorne • Гейл Хоторн</a>
