[indent]От последнего года в Хогвартсе Эрни ждал не много: что он пройдёт относительно тихо, мирно, без лишних проблем. Эрни сдаст экзамены и с чистой совестью свалит из этого замшелого замка обратно к себе домой, в родной Ист-Энд с его обшарпанными стенами и смоговой завесой в дождливые дни. Перспектива и дальше оставаться в магическом мире его, откровенно говоря, не слишком прельщала, но кажется большинство из его сверстников всерьёз намеревались пойти дальше работать в Министерство, в Мунго и так далее. И если с теми, кто изначально родился в магическом мире, у Эрни в принципе вопросов не было – мало кому хочется покидать родную оболочку, где всё привычно и знакомо, то вот у некоторых маглорождённых так и тянуло спросить, в самом ли деле они готовы променять удобства магловских изобретений на то, от чего они отказались ещё в прошлом веке.
[indent]С другой стороны, кто он такой, чтобы осуждать школьников, пускающих слюни на новую метёлку? В сравнении с автомобилем это, конечно, жалкое зрелище, но о вкусах не спорят.
[indent]Этот момент – что после окончания школы он вернётся домой – Эрни, естественно, обсуждал с отцом. Удивительно вообще было, как тот, бывший обычно довольно беспечным и расслабленным, неожиданно внимательно выслушал Эрни и похлопал по плечу со словами: «Знаешь, может оно и к лучшему».
[indent]Эрни был с этим согласен: может, всё к лучшему. Во всяком случае мысль провести остаток своих дней в автомастерской радовала его куда больше, чем перспектива снова облачиться в мантию и целыми днями сидеть в окружении  волшебников, лишний раз носа не показывающих из своего кокона.
[indent]Впрочем, после директорской речи, распределения первокурсников и праздничного ужина случилась одна вещь, которая несколько подпортила чётко выверенные планы Эрни касательно этого учебного года. Прошлый староста выпустился, так что следовало ожидать назначения нового. Просто Эрни ждал, что это будет кто-то, с кем у него не возникнет проблем. Кому не нужно будет в очередной раз напоминать, что случится, если перейти дорогу Эрни Прэнгу – устанавливать свой авторитет в коллективе было весело первые года два, сейчас же он просто ждал выпуска, а с ним возможности свалить и больше никогда сюда не возвращаться. Он этого ни от кого в секрете и не держал – так что все прочие слизеринцы смогут вздохнуть спокойно уже следующим летом. Больше никто не будет их бесить ни торчащими из дыр на джинсах коленками, ни серьгой в ухе, ни выбеленными волосами, ни раскиданными по всей гостиной журналами о последних новинках европейского и американского автопрома.
[indent]Но в качестве старосты выбрали Малфоя, и для Эрни эта новость... стала немножко неприятной. Совсем чуть-чуть.
[indent]Не то чтобы они с Малфоем откровенно враждовали. Вовсе нет, в этом смысле новый староста оказался довольно смышлённым. Прежде они соблюдали с Эрни некоторый нейтралитет – из разряда «мы игнорируем существование друг друга». Но Эрни знал, что Люцик Малфой – жуткий зануда, а зануды на посту старосты как правило очень не любят, когда кто-то откровенно кладёт на учёбу болт.
[indent]Эрни не горел желанием бить кому-то лица, поэтому просто надеялся, что Люцик примет к сведению всё, что он ему скажет, и не станет нарываться на неприятности.
[indent]В замке постепенно пустеет, дело идёт к ночи, поэтому все спешат скрыться в гостиных своих факультетов. Эрни как раз и поджидает подзадержавшегося где-то Малфоя у одной из лестниц, ведущих вниз. Мантия демонстративно распахнута, под ней маячит старая чёрная футболка с каким-то около сатанинским рисунком, сам Эрни демонстративно расслаблен и как будто не заинтересован ни в чём происходящем. Оживляется он лишь завидев Малфоя, и сразу же с какой-то преувеличенной, неестественной радостью принимается махать ему рукой.
[indent]– Люцик! Люцик, иди-ка сюда! – зовёт его Эрни.
[indent]Он улыбается ему, когда тот подходит ближе. Ненавязчиво скалится. Разглядывает его с любопытством – зализанные волосы, новенькая мантия, начищенные до блеска ботинки и этот взгляд, в котором прямо-таки читается плохо скрытое превосходство над всеми остальными. В частности над такими, как Эрни.
[indent]Когда подобных богатеньких мальчиков каким-то ветром заносило в Тауэр-Хамлетс, местная шпана считала своим священными долгом популярно объяснить им правила поведения на здешних улицах и поучить жизни. В этот момент, объединившись перед лицом общего врага, они становились сплочённее, чем когда-либо, и даже забывали о своих собственных междоусобицах.
[indent]Этот инстинкт – поставить на место парня с серебряной ложкой в заднице – так у Эрни и не выветрился из сознания за все семь лет учёбы в Хогвартсе и существования бок о бок с чистокровными волшебниками. Что, наверно, что-то да значило.
[indent]– Ты теперь староста, поздравляю, – он говорит негромко, растягивая гласные, стряхивая с плеч Люцика невидимые пылинки и заботливо поправляя галстук – понятия чужих личных границ для Эрни в принципе не существует – нам бы с тобой парочку вопросиков пообсуждать, м? Что скажешь, красавчик?

[indent]У Эрни Прэнга и Люциуса Малфоя не было ни единого шанса поладить. Это всё равно, что свести кошку с собакой, мясоеда с вегетарианцем, пролетария с буржуа – то есть затея совершенно бессмысленная, бесперспективная и заранее провальная. Он был тем самым эталонным слизеринцем, про которых Эрни успел наслушаться в часы первой поездки на Хогвартс-Экспрессе. Прямо-таки чек-лист по нему можно было оформлять: громкая фамилия есть, богатые родители есть, раздутое до небес самомнение есть, привычка делить людей на чистокровных и всех остальных в лучших традициях известного всем маглам Адольфа тоже есть.
[indent]И в противоположном углу ринга – Эрни Прэнг, которого боженька словно нарочно вылепил полной противоположностью. Даже волосы у него были и близко не светлыми, это сейчас Эрни выбелял их до состояния, близкого к седине по цвету – потому он однажды увидел на улице парня с гитарой с похожими волосами, всего в рваной одежде в заклёпках и тяжёлых высоких сапогах, и загорелся идеей непременно сделать так же.
[indent]Но Эрни своим положением даже гордился – иначе бы не стал так демонстративно выпячивать всё то, что на факультете считалось неприемлемым и даже постыдным. И просуществовал так аж до седьмого курса – и ничего, никто не умер и не сбросился с крыши. Да и вообще, до выпуска Прэнга осталось всего-ничего, совсем скоро Слизерин сможет дружно выдохнуть и понадеяться на то, что Шляпа больше не устроит им такой подлянки.
[indent]К чести самого Малфоя, ему всё это время хватало ума не нарываться. Он просто был где-то рядом и скорее бесил одним фактом своего существования, но достаточно фоново. То есть не настолько, чтобы непременно вколачивать его лицом в пол и избивать до состояния цвета баклажана. Как комар, который летает где-то рядом, и ты пару раз пытаешься его словить – а он улетает и продолжает ненавязчиво маячить где-то неподалёку. Не настолько раздражающе, чтобы бросить все свои дела и открыть на него охоту.
[indent]Но, как говаривал сэр Уинстон Черчилль, глуп тот человек, который никогда не меняет своего мнения. Черчилль был человек умный, Эрни тоже вырос не дурак, поэтому своё мнение касательно Малфоя и его места в своей картине поменял – ровно в тот момент, когда Малфой метнулся из шашки в дамки.
[indent]Теперь ни совесть, ни здравый смысл не позволяли Эрни взять и пройти мимо, сделав вид, будто ничего не произошло.
[indent]К сожалению, расстановку сил, кажется, из них двоих ясно осознаёт только один.
[indent]– Видишь ли, Люцик, мне осталось учиться всего год,– подмечает Эрни, – и я заинтересован в том, чтобы он прошёл максимально гладко. И ты тоже.
[indent]Стоит Малфою только рот открыть, как Эрни мгновенно понимает: переговоры, кажется, зайдут в тупик. Ну, он со своей стороны честно попытался быть добрым и вежливым. А раз Малфой этих попыток не оценил, то, значит, и ни к чему перед ним так распинаться. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому – здесь всё просто, как дважды два.
[indent]Его разве что самую малость задевает замечание о предпочтении девушек, и на секунду в голове Эрни возникает мысль – мог ли кто-то с факультета узнать о его поцелуе с Марком Скаррсом или в принципе о том, что происходило в личной жизни Эрни этим летом? Последнее точно вряд ли, а что касается Маркуса – ну, тут Эрни просто был уверен, что он не стал бы об этом рассказывать кому ни попадя.
[indent]Поэтому он быстро взял себя в руки и беспечно покивал головой, мол, да-да-да, очень интересно, я внимательно тебя слушаю.
[indent]– Ага, ага, – негромко произносит он, пристально глядя на Малфоя, – а я вот, знаешь, блондинок на дух не переношу. Они обычно тупые, как пробки.
[indent]Всё происходит быстро: Эрни сгибает указательный и средний пальцы, хватает ими люциусов нос и резко, со всей проворачивает, удерживая в таком положении.
[indent]– Так что уясни, блондинистый ты выблядок, – рявкает на него Эрни, – лучше бы тебе быть паинькой, прямо как раньше, и не мозолить мне глаза, я ясно выражаюсь? Потому что если ты и дальше будешь таким борзым, сучонок, я тебе наглядно продемонстрирую, что делают с такими сладенькими мальчиками, когда они переходят дорогу не тем людям.
[indent]В этом смысле Эрни не шутил – школа знавала те случаи, когда он и избивал тех, кто ему не нравился, и головой в унитаз макал, и чего только не делал. Преподавательский состав, понятное дело, не смотрел на это сквозь пальцы, и если Эрни попадался – то он попадался и огребал наказание.
[indent]На его авторитет, впрочем, это мало влияло: никакая отработка у Филча не могла сломить дух Прэнга, жаждущий показать, кто тут на самом деле босс.

[indent]Вероятно проблема Эрни Прэнга заключалась в том, что его попытались поместить в компашку с очень чёткими ценностями, идеалами и сложившимися внутри коллектива отношениями, правилами и порядками. И когда ты сам по себе чистый лист, не так сложно принять правила чужой игры и начать играть по ним, подстраиваясь на ходу, позволяя себя менять. Эрни попал на Слизерин не просто полукровкой, не просто мальчиком из магловской семьи, а настоящим ист-эндским выродком – из тех, что швыряются камнями в соседские окна, воруют алкашку у рабочих и курят за углом школы. Ребята из Тауэр-Хамлетс вбили ему в голову свои понятия гораздо раньше и гораздо прочнее, поэтому подстроиться под слизеринцев не вышло.
[indent]А вот гнуть свою линию получалось неплохо.
[indent]Не так уж и многого он требовал, на самом деле. Просто чтобы от него отъебались – этого ему хватало на протяжении всех шести лет учёбы. Этого же он хотел и на седьмом году.
[indent]Они с Люциусом птицы совершенного разного полёта. По Люцику невооружённым взглядом видно, что он дитятко из обеспеченной, полной семьи. Что его мама думает, что он самый лучший, а он воспитан так, чтобы верить всему, что говорит его мама. Что его папа, скорее всего, выдаст ему всё, что он попросит, на блюдечке с голубой каёмочкой – лишь бы отпрыск слишком сильно мозги не парил. Мать же Эрни уже год как сидела в психиатрической лечебнице, и он с ней даже не пересекался, а отца не было стольких денег, чтобы обеспечивать Эрни всем необходимым. Когда дела шли совсем плохо, он разводил руками и прямо говорил, что денег не заработал. Если Эрни хочет что-то конкретное, то пусть устраивается на подработку и зарабатывает на свои хотелки сам – благо возраст позволяет. Так что когда Эрни стукнуло в голову, что он очень сильно хочет себе белые волосы и татуировку на левом плече, платить за это пришлось из своего кармана. И деньги искать самостоятельно.
[indent]Чёрт знает, насколько хорош был этот метод воспитания, но на самом деле Эрни страшно гордился тем, что уже может сам себя обеспечить – и ещё больше взращивал своё презрение в отношении тех, кому желаемое доставалось за просто так, по щелчку пальцев.
[indent]Пропасть между ними выросла до космических размеров – и никто из них двоих не предпринимал ни малейших усилий, чтобы как-то это нивелировать. Не то чтобы Эрни в принципе этого хотел.
[indent]Зажатый меж пальцев опухающий нос Малфоя доставляет ему смутное удовольствие – как любому человеку из рабочего квартала доставит удовольствие созерцание мук богатеньких ублюдков. Когда-то давно Эрни и сам опробовал «сливу» на себе – это ему крайне наглядно продемонстрировал на летних каникулах какой-то старшеклассник, когда Эрни бегал со своими ребятами по улице и случайно его задел. Парень выкрутил ему нос до слёз в глазах, а потом ещё и пинка дал. Обидно было пиздец, да и больно тоже, но приём Эрни полюбился, и как лето подошло к концу, он поспешил опробовать «сливу» на ребятах-волшебниках.
[indent]Время шло, а некоторые из привычек не менялись.
[indent]Ему это запомнится надолго – как Малфой стоит, чуть согнувшись, как нос постепенно наливается кровью – потом здорово распухнет, Эрни точно это знал и заранее предвкушал этот момент.
[indent]Как этот сучонок вмазал ему плашмя ладонью по лицу – тут Эрни сам был виноват в том, что расслабился и не среагировал достаточно быстро.
[indent]Но так даже интереснее.
[indent]Сопротивляется, значит. Характер показывает. Эрни тоже характер показывать любил – только, как правило, это никому не нравилось. Малфой тоже вряд ли оценит.
[indent]– Ща я тебе всё популярно объясню, – пообещал Эрни, невольно зашипев от боли в выгнутых пальцах.
[indent]Долго думать и выпендриваться он не стал, просто со всего размаху врезал Малфою между ног и, освободившись от хватки, добавил мощный удар в челюсть.
[indent] – Повторяю для особо одарённых, – цедит Эрни, разминая запястье, – я хочу, чтобы этот год прошёл для меня спокойно. Чтобы ты ко мне не цеплялся, чтобы преподы не цеплялись, чтобы всё шло гладко и у меня не возникало проблем. Так понятнее, блондиночка? – он весело скалится, – ты не стесняйся, если опять не понял – я объясняю ещё раз, пока до тебя точно не дойдёт.
[indent]Он счёл важным добавить ещё кое-что, чтобы Люциус точно осознал, что именно стоит на кону:
[indent]– Я очень хочу решить дело миром, Люцик. Но если ты не хочешь – поверь, я превращу твою жизнь на этот год в долбанный ад, можешь даже не сомневаться.

[indent]История циклична.
[indent]Сначала это тебя пиздят ногами, избивают до кровавых соплей, макают головой в грязную лужу. Жалобы взрослым редко срабатывали – дети в их краях были злые и стукача определяли сразу же. А со стукачами расправлялись с особенной жестокостью. Одно дело, когда ты просто хлюпик, которого ещё можно плюс-минус научить уму-разуму. И совсем другое – когда сознательно крысятничаешь. Это уже серьёзно. Это то, что обычно не прощают, и тягу к стукачеству вышибают с боем.
[indent]А потом сам не замечаешь, как начинаешь проделывать всё то же самое – потому что никто ничему другому тебя не научил. Папаша Прэнга был не настолько хорошим отцом, чтобы пресекать нападки на своего отпрыска и отучать его делать то же самое. К тому же, он сам вырос в очень похожих условиях и не считал это чем-то из ряда вон выходящим. Его в детстве тоже били. И он бил. Пацаны, в конце-то концов. Им только повод дай.
[indent]Самое смешное, что впоследствии, уже повзрослев, он неплохо сдружился с теми ребятами, которые его раньше колотили – как минимум с теми, что остались жить в этом районе. Вместе пиво пили, травку курили, всё такое. Но они-то всегда были своими. С возрастом два враждующих лагеря из детской войнушки как-то перемешались между собой, часть свалила в поисках лучшей жизни, а часть как будто корнями к этой земле приросла. На том как-то друг с другом и сошлись. В их кругах детские обиды забывались быстро.
[indent]Но в случае с Малфоем Эрни понимал: с этим кадром они никогда не подружатся. Ни сейчас, ни года спустя. Никто из них двоих не пожмёт другому руки – потому что для одного, что для второго это будет самым настоящим оскорблением. Эрни понимал: он не поладит с большинством учащихся на этом факультете. Найдутся те, кто примкнёт к нему из чувства страха и из желания защитить свою задницу, но тех, кто будет искренен, окажется меньшинство.
[indent]Эта схватка была быстрой, очень быстрой. В принципе Эрни и не рассчитывал на то, что она продлится долго – об этом можно было бы беспокоиться лишь в том случае, если бы против него стоял точно такой же Эрни Прэнг, только из враждебного лагеря (что само по себе звучит несколько странно). Люциус оседает на пол. Эрни от него нужно не сколько унижение само по себе – хотя он бы соврал, если бы сказал, что ему совсем не нравится увиденное зрелище – сколько уверенность в том, что блондиночка сделает всё так, как он скажет. Эрни ведь до него доебался отнюдь не ради того, чтобы доебаться – это он мог бы проделать и с кем-нибудь поинтереснее – а с вполне конкретной целью. Только вот Малфой почему-то упорно продолжал отрицать свою причастность, мол, я не я и хата не моя, не понимаю, чего тебе от меня нужно.
[indent]Всё-то он понимал. Просто упрямился.
[indent]Эрни тоже оказался упрямым, кстати. Так что отмазаться у Люцика не выйдет.
[indent]Он присаживается рядом с ним на корты и хватает за волосы, заставляя поднять голову, чтобы в глаза смотрел.
[indent]– Давно головой в унитаз не опускали, а Люцик? – вкрадчиво спрашивает Эрни, – а то ты что-то совсем дерзкий стал. Я с тобой по-хорошему хочу, а ты мне совсем не помогаешь.
[indent]Это даже забавно, как он пытается угрожать ему в ответ. Как маленькая декоративная собачка, которая усиленно на тебя лает и при этом может поместиться у тебя на ладошке. А свернуть ей шею к неудовольствию хозяйки – дело вообще раз плюнуть. Даже каких-то особых усилий прикладывать не нужно, всё легко и просто. Аж скучно.
[indent]Чтобы надоедливая собачка наконец-то заткнулась, сильно усердствовать не надо. А то ещё хозяйка распсихуется, денежную компенсацию платить заставит.
[indent]– Имеешь, – веско произносит Эрни, – имеешь, Люцик, и самое прямое. Ты же староста. Ты на короткой ноге с преподами. Не делай вид, что не понимаешь о чём я. Всё ты понимаешь. Разве я о многом тебя прошу? Или ты настолько бесполезное чмо, что даже, блядь, простого указания выполнить не в состоянии?
[indent]От тихих, почти спокойных интонаций его бросает в резкую агрессию и мат. Эрни не следит ни за речью, ни за всплесками эмоций, а действует по наитию. Так, как считает правильным. По другому не научили – и сейчас уже не научат. Прошло то славное время, когда из податливого детского сознания можно было вылепить всё, что душе угодно, как из пластилина. А теперь всё, пластилин застыл и хоть ты тресни – собрать во что-то кардинально другое не получится. Только лишь потратив на это изрядное количество времени, которого обычно ни у кого не было.
[indent]Он отпускает волосы и проводит большим пальцем по щеке Малфоя. Жесты от угрожающих и болезненных сменились на менее травматичные, но всё ещё бесстыже вторгающиеся в чужое личное пространство.
[indent]– Нам обоим бы очень помогло, если бы ты перестал упрямиться, – почти сочувственно говорит Эрни, – серьёзно, подумай об этом. Мне весь этот ебучий воспитательный процесс тоже не очень-то в кайф, знаешь ли.

[indent]Значит, помогать он не хочет.
[indent]Это паршиво.
[indent]Эрни щёлкает языком. Его не интересовало, хочет ли Малфой ему помогать или нет – его мнение в этом вопросе по большому счёту не учитывалось. Если Эрни Прэнгу было что-то нужно, то он обычно это получал. Как именно – приложив ли собственные усилия или приложив чужое лицо о стену – это уже детали, которые особого значения не имеют.
[indent]Факт оставался фактом. Привлечь старосту для того, чтобы тот отмазывал Эрни от неприятностей, не вышло – и уже вряд ли выйдет, потому что переговоры явно зашли в тупик. Как ему ещё разговорить Малфоя так, чтобы он в конце концов сдался и начал делать то, что от него требуется? Раз за один присест сделать это не получилось, то остаётся только брать измором, и тут, конечно, он фактически подставил себя сам. Куда проще для Малфоя же было бы просто сделать то, что от него хотел Эрни – и тогда он бы быстро отвязался и вообще напрочь бы забыл про то, что Люциус Малфой в принципе существует. Эрни до выпуска оставалось всего несколько месяцев, и он не собирался задерживаться у волшебников дольше положенного. После выпуска его ждало пригретое в мастерской местечко того парня, которого обычно посылают по всяким мелким поручениям и никогда не дают ему настоящей работы. Платят, понятное дело, соответственно, и всё же это была автомастерская. Та самая, где Эрни проводил все свои летние каникулы и где он знал чуть ли не каждый угол.
[indent]Кто-то там писался кипятком от перспективы угодить в Министерство Магии, но ему вся эта суета была совершенно по боку. Он уйдёт отсюда, сожжёт за собой все мосты и не вернётся больше никогда. Станет обычным человеком, спрячет палочку в футляр и заживёт в своё удовольствие.
[indent]И все будут в выигрыше.
[indent]Однако Люцик выбрал другой вариант. Более проблемный – как для Эрни, так и для него самого.
Проблемы Эрни останутся прежними: столкновения с преподавателями по поводу и без, долгие беседы с профессором Слахорном, затяжной конфликт со всем факультетом, которому не очень нравилось из-за одного только Эрни Прэнга просирать по двадцать-тридцать баллов ежедневно. А то и больше. Всего год потерпеть, конечно, не так страшно – в конце концов, шесть Эрни уже вытерпел. Но неприятно.
[indent]У Люцика же проблем изрядно прибавится. Потому что спускать эту ситуацию ему с рук Эрни не собирался. О, нет, сегодня его приятель встал на тропу войны, и Эрни хорошенько позаботится о том, чтобы он раз и навсегда пожалел о своём решении. Может быть, однажды он сломается и пойдёт на попятную. Обязательно сломается – не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра. Когда-нибудь ему самому надоест мыть голову в унитазе или быть избитым каждый божий день. И не таких ломали.
[indent]И не таким мозги вправляли.
[indent]Этому тоже вправить можно. Не сразу, но тем не менее.
[indent]– Ладно, – мрачно цедит он, – я понял.
[indent]С этими словами он поднимается, как будто утратив интерес к Малфою, но по факту – просто выдерживает паузу. Просто так уйти, не оставив за собой последнего слова, было не в стиле Эрни. Он лишь демонстративно выпрямляется, сохраняя совершенно невозмутимый вид – чтобы как следует въебать Малфою ботинком под рёбра.
[indent]И для симметрии – с другой стороны.
[indent]– Я же предупреждал тебя, что будет плохо, так? – спрашивает он и сам же отвечает на свой вопрос, – предупреждал. А ты не стал меня слушать.
[indent]Учебный год только начался, и впереди у них целая куча времени, чтобы как следует научить Люцика хорошим манерам. Нет, не тем, которым его учили расфуфыренные мамочка с папочкой. Нормальные хорошие манеры. Те, которых придерживаются все здравомыслящие люди.
[indent]Урок первый: не нарывайся, блядь.
[indent]Повторять будем столько, сколько потребуется, чтобы вбить в голову. Как там любят повторять некоторые преподаватели? Не бывает безнадёжных учеников, да-да-да.
[indent]Эрни весело скалится, глядя на него.
[indent]– Надеюсь, ты чутко спишь, Малфой! – смеётся он и скручивает пальцы одной руки в кольцо, а указательный другой несколько раз пихает внутрь, крайне наглядно демонстрируя, что Люциуса ждёт в ближайшее время, какая участь ему уготована. – А если нет, то очень, блядь, советую научиться!
[indent]Не умеешь – научим.
[indent]Не хочешь – заставим.
[indent]Всё решается очень просто. Может, более затратно по времени, но чего только не сделаешь, чтобы показать дорогому однокашнику настоящую школу жизни, правда?

[indent]Нос у Малфоя всё ещё красный и слегка опухший, сам он практически полулежит на полу и морщится при каждом движении – удары по рёбрам бесследно не проходят. И Эрни любуется на дело своих рук и ног, потому что таким сложно не любоваться. Ему всегда нравилось, когда подобные выскочки оказывались именно там, где им самое место – на полу, побитые и изрядно потерявшие в своём лоске. Эрни – не рыцарь на белом коне, понятия чести у него весьма и весьма относительные.
Может, поэтому он и не на Гриффиндоре, где, насколько он знал, отношение к «магловским выродкам» было куда более лояльным. Хотя Эрни подозревал, что всё относительно: если обществу нужно найти своего козла отпущения, оно его найдёт, и тогда в ход пойдут любые аргументы, не только чистота крови и тяга ко всему «магловскому». Было бы, что называется, желание доебаться, а уж повод-то всегда найдётся. Но те, кто был чуточку поблагороднее, иногда останавливались. У Эрни же всё зависело от того, что взбредёт ему в голову – что порой предугадать было довольно проблематично.
[indent]– Не, Малфой, знаешь, я больше предпочитаю этих ваших чистокровных целочек. Которые такие все из себя благородные недотроги – ну, до тех пор, пока им не засадишь как следует, – он весело подмигивает, – запретный плод сладок, слышал про такое?
[indent]Люциус ступал на очень опасную территорию. Причём, вероятнее всего, для них обоих. С разговорами и шуточками на тему секса Эрни никогда не церемонился, не стеснялся ни грубых жестов, ни прямых угроз и не сказать, что особо скрывал свои похождения. Первый раз он потрахался где-то лет в четырнадцать – с девушкой. С парнем же буквально этим летом случилось, причём он был маглом, старше Эрни на пять лет, так что пока было не очень понятно, как скоро этот слух станет всеобщим достоянием – если вообще станет. Быстрее скорее всего всплывёт тот факт, что Эрни Прэнг целовался со Скаррсом на крыше своего дома прошлым летом – исключительно из дружеских побуждений, ясное дело. Надо ж было как-то исправлять тот факт, что невозможно красивый Скаррс оказался совершенно невинен по части поцелуев – а Эрни просто оказался рядом и предложил свою помощь. К тому же, он был накуренный.
[indent]Что точно так и останется секретом для всех окружающих, так это то, что оба первых раза Эрни по факту были неудачными. В самый первый он и его пассия были неопытными подростками, которые не очень понимали, что творят, поэтому всё вышло быстро и довольно сумбурно. А вот во второй раз Эрни во всей красе ощутил, что это такое, когда на тебя наваливается чья-то пьяна туша, и всё, чем ты занимаешься, так это просто ждёшь, когда всё закончится.
[indent]– А чего тебя вдруг так заинтересовал вопрос моей личной жизни, а, блондиночка? – Эрни присел напротив него на корты, вопросительно изогнув брови, – завидно, что ли?
[indent]Малфой явно пытался вывести его на эмоции, но способ для этого выбрал не самый удачный – хотя и действенный, пусть и не в конкретно этом случае. Если бы у Эрни действительно ничего не было, то могло бы сработать. Он бы взбесился, начал бы отпираться, побил бы Люцика ещё немного, чтобы закрепить авторитет. Но проблема была в том, что как раз-таки у Эрни всё было, и бонусом он ещё и посмотрел на другую сторону секса, более неприятную – ту, о которой среди них, школьников и почти выпускников, обычно говорить было не принято.
[indent]Но ему становится интересно, чего таким образом пытается добиться Люциус, на что он рассчитывает. И если до этого момента он хотел максимум ещё раз от души пнуть его под рёбра и на этом, в принципе, разбор полётов и окончить: то, что добиться желаемого мирным путём не получится, он понял, ловить здесь больше было нечего. Но теперь Малфой буквально уверяет его в том, что он хорошо целуется, и это, ну, удивляет.
[indent]И забавляет.
[indent]– Так ты, выходит, клеишься ко мне, Люцик? – умиляется Эрни, мимоходом запуская ладонь в его волосы и слегка их сжимая: в случае, если Малфой вздумает что-то учудить, ему придётся быть очень осторожным, не то красивое личико непременно повстречается с кирпичной кладкой замка или с каменным полом. – Любишь пожёстче, да? Хочется, чтоб выебали как следует? Ну так не переживай, – снова скалится ему в лицо, что явно не предвещает ничего хорошего, – я тебе всё устрою. И это в том числе.

[indent]Вообще обычно Эрни подкатывал по-другому, не избивая потенциального партнёра до полубессознательного состояния – не настолько ебанутым он был, кто бы что ни говорил. С тем же Джимом Тремлеттом на почве своей влюблённости вообще вёл себя крайне мило и доброжелательно, изо всех сил стараясь ему понравиться. Джим был старше, опытнее, сильнее, на голову выше Эрни, и в его присутствии выпендриваться так, как сейчас, почему-то не получалось. Сразу же возникало какое-то странное, непривычное волнение, от которого начинали дрожать коленки, а мысли в голове путались, категорически отказываясь складываться во что-то минимально адекватное.
[indent]Поэтому он вопросительно изгибает брови в ответ на слова Малфоя. Как будто давая ему немного времени слегка подумать, а правда ли он хочет вляпаться в ещё большие неприятности? В смысле, он уже и так увяз в говне по самые уши, и Эрни ему обещал, что в течение всего года спуску не даст – если Люциус всё это время внимательно смотрел по сторонам и следил за тем, что творится на его факультете, он бы быстро понял, что Эрни Прэнг слов на ветер не бросает. И обещания свои исполняет всегда – поэтому от него, как от «неугодного» довольно быстро отвязались, осознав, что здесь найти себе лёгкую жертву не выйдет, скорее только на неприятности нарвёшься. Но, видимо, он слепой и глухой, и скорее всего ещё и безмозглый – иначе Эрни не может объяснить то, с каким упорством он сознательно роет себе яму. И ведь он даже давал ему шансы уйти раньше. После первого предупреждения, после того, как получил ногой под рёбра и даже сейчас, когда он держит всего лишь за волосы – почти как три долбанных звонка в театре.
[indent]И Малфой игнорирует их все.
[indent]Роет себе могилу всё глубже и глубже. Эрни всё это время верил, что Малфой не настолько идиот, чтобы злить его ещё сильнее, но, видимо, нет. Видимо, он был лучшего мнения о его умственных способностях, чем оказалось по факту.
[indent]Адекватный человек ни за что не сунет руку в металлический звериный капкан. Адекватный человек не полезет целоваться с тем, кто может избить тебя до полусмерти, даже глазом не моргнув. И всё это, судя по всему, не про Люциуса.
[indent]Первые несколько секунд Эрни сам замирает в оторопи – настолько этот поворот для него самого неожиданный. Однако в таких ситуациях счёт идёт буквально на секунды. Он не знает, что задумал Малфой – возможно, это какой-то хитрый план по его отвлечению или ещё что, поэтому чисто на всякий случай приходится взять ход событий в свои руки. И, пока Люциус ещё не отстранился, пока всё ещё касается своими губами его губ, с силой сжимает волосы у него на затылке, а губу прокусывает до крови.
[indent]Поднимается и демонстративно сплёвывает себе под ноги, вытерев рот рукавом мантии.
[indent]– Пойдём-ка, – говорит Эрни, помогая Малфою подняться и взваливая его на себя.
[indent]Тащит его на себе, сохраняя гнетущее молчание.
[indent]Не то чтобы в Эрни вдруг проснулось неожиданное благородство и желание помочь ближнему своему – если у Малфоя остались хоть какие-то способности соображать, он поймёт, что из добрых побуждений Эрни ничего не делал. Уж тем более в отношении своих жертв.
[indent]Ничего хорошего ждать от него не стоит.
[indent]Эрни тянет его в сторону, дальше и дальше от лестниц, по коридору – в направлении туалетов.
[indent]Люциус там пытался ему предъявить за невыполнение обещаний?
[indent]Ну, сам нарвался, получается.
[indent]Пинком ноги дверь в туалет открывается, Эрни бросает Малфоя, как мешок картошки, подле одной из кабинок, после чего открывает дверцу пошире и, схватив его за шиворот, затаскивает внутрь.
[indent]– Раз ты так настаиваешь, – широко улыбается он, – кто я такой, чтобы отказать.
[indent]Этой смазливой роже не помешают некоторые водные процедуры. Эрни сильно сомневался в том, что кто-то уже проделывал подобное с Малфоем – так что, выходит, он будет у него первым. Это, конечно, не так волнительно, как потерять девственность, но надо же с чего-то начинать, верно?
[indent]Снова зажимает волосы – на этот раз у самой линии роста, сдавив в кулаке крепко-крепко, чтобы до искр из глаз – и опускает лицом в чашу. Свободной рукой тянется за верёвку слива, и в тот момент, когда начинает с шумом литься вода, практически вдавливает лицо Малфоя в дно, не давая ни малейшего шанса дёрнуться, в попытке вдохнуть. Эрни помнил собственные ощущения от этой процедуры – то, как воняло мочой и хлоркой в туалете магловской школы, как холодная вода попала ему в ноздри и рот, а его, мелкого шкета, точно так же крепко держали, и откуда-то сверху доносился унизительный гогочущий смех старшеклассников. Они, кажется, при этом ещё и говорили что-то – наверняка тоже унизительное – но он ни черта не слышал из-за шума воды и своего булькающего ора.
[indent]– Советую подумать как следует ещё раз, Люцик, – рычит Эрни, когда вода заканчивает сливаться, – видишь? Я своё слово держу.
[indent]Малфой оказался на редкость хорошим провокатором. Таким хорошим, что Эрни даже отказался от своего первоначального плана припугнуть при первом разговоре и сразу же перешёл к демонстрации силы. Чёрт знает, как он это делал – просто уж очень хотелось изуродовать это смазливое лицо, показать ему, почём фунт лиха. Сломать, подмять под себя, раз и навсегда стереть эту ухмылку с лица – теперь Эрни даже было интересно, как станет смотреть на него Люциус Малфой после этого случая.
[indent]И захочется ли ему ещё когда-нибудь с ним целоваться.

[indent]У Эрни ещё никогда не было так, чтобы довести кого-то, что называется, «до ручки».
[indent]Он видел, как это бывает – когда немного подрос и из статуса «жертвы» перекочевал в «наблюдателя», у него на глазах однажды избивали одного парнишку. Избили так, что тот едва мог на ногах стоять, но в какой-то момент он, издав совершенно жуткий, похожий на звериный вой звук, бросился на кого-то из обидчиков, изо всех сил вцепившись ему в шею, с явным намерением удушить. Его, конечно, оттащили и наваляли ему ещё поверх того, что уже было – но звук и образ в памяти отпечатались навсегда. Эрни про себя назвал это «перейти за грань» – когда ты уже не совсем человек.
[indent]А что-то такое, чему мозг даже не в состоянии придумать названия.
[indent]Слизеринцы были другими. Или наоборот – Эрни просто не дорос до уровня тех парней, которые могли довести свою жертву до подобного состояния.
[indent]Не то чтобы он к этому прямо-таки стремился, но...
[indent]В этом смысле Малфой у него был первым, можно сказать.
[indent]Когда под напором воды крышка бачка взлетает на воздух и его ударной волной отшвыривает в сторону, основательно приложив головой об влажный каменный пол, он успевает подумать: «Вот, это и есть “перейти за грань”». Он не видит лица Люциуса в этот момент, но вместо него успевает представить лицо того парня, и глаза у него как будто были одновременно и пустыми, и яростными. Это длилось буквально несколько секунд, никто толком испугаться не успел, но для Эрни то мгновение растянулось в вечность, как в замедленной съёмке. И он запомнил каждую деталь.
[indent]Ему кажется, что он видит лицо разъярённого и оскорблённого, задетого за живое Люциуса, хотя сделать этого чисто физически не мог. Должно быть, всё проделки мозга, очень удачно наложившего одну картинку на другую и самостоятельно дорисовавшего подходящие детали, чтобы всё выглядело как можно правдоподобнее.
[indent]Голова отзывается тупой, ноющей болью, и Эрни скрипит зубами, прилагая слишком много усилий и времени для того, чтобы просто оторвать её от пола. Потеря времени оказывается фатальной – Эрни даже не успевает понять, что именно случилось, как вдруг его прошибает с головы до ног такой болью, что только и остаётся кричать. Как будто все суставы и сухожилия одновременно выкрутили до упора, одним ударом переломали кости, а крепящиеся к ним мышцы прижгли раскалённым железом. Эрни орёт, и собственный ор отражается в ушах колокольным звоном, заставляя его окончательно потерять связь с реальностью.
[indent]Всё заканчивается так же быстро и внезапно, как и началось – боль в какой-то момент резко отступает, оставляя Эрни и дальше лежать на полу, тяжело дыша и пытаясь осознать произошедшее.
[indent]Малфой что-то там лопочет. Эрни слышит отдельные слова, но не понимает их общего смысла – так что Люцик, выходит, зря перед ним распинается.
[indent]Эрни медленно поднимается по стенке. Голова тянет его обратно вниз, но он старается быть аккуратнее. Силы находятся и на то, чтобы принять более-менее горизонтальное положение, и на то, чтобы пьяно улыбнуться. Как алкаш – излишне деятельному стражу порядка.
[indent] Люцик, – медленно и хрипло зовёт его, – солнышко, я, блядь, ни единого ёбаного слова из твоей обоссанной болтовни не понял. Завали ебало, в конце концов, голова и так болит.
[indent]Он как-то неловко тянется рукой к затылку, нащупывает там что-то липкой – нормально его так приложило, аж до крови... Вроде бы отец говорил, что после сотрясения блевать хочется, но Эрни, кажется, всё-таки пронесло. Или нет. Соображать получалось плохо.
[indent]Собственная палочка в чужих руках мало удивляет – отчасти из-за того, что сознание как будто затуманено, отчасти, ну, по той причине, что Эрни в принципе страдал привычкой бросать палочку где попало. Полукровные и чистокровные волшебники привыкали с детства беречь их, как зеницу ока, и всегда носить с собой, маглорождённых приучали к тому же, а вот с Эрни Прэнгом вышла осечка. Ему зачастую швырнуть в обидчика камнем было куда проще, чем усердно вспоминать формулу заклинания, а потом ещё и необходимые пассы руками. С камнем всё просто: в руку взял, размахнулся как следует и бросил. И эффект, на вкус Эрни, был куда веселее.
[indent]– Да хуй его знает, – хрипло смеётся Эрни, медленно поднимаясь на ноги. Он слегка потоптался на одном месте, словно проверяя, получается ли сохранять равновесие. Вроде как получается. – Мне, честно говоря, вообще насрать. Можешь себе оставить, если хочешь. Я всё равно свалю из школы и мне она больше не понадобится.
[indent]На взгляд Эрни, в магии было слишком много возни и лишних телодвижений.
[indent]Тебе не нужно сильно долго соображать, чтобы размозжить ломом кому-нибудь голову. Или из ружья выстрелить – даже если херово прицелишься, всё равно куда-нибудь да попадёшь.
[indent]Он поднимается, твёрдо вставая на ноги, задумчиво щуря глаза на Люциуса, словно размышляя, насколько внушительной ему кажется его угроза.
[indent]И, ну, чисто объективно – наставленная на тебя палочка выглядит и вполовину не так внушительно, как то же самое ружьё.
[indent]– Я и без этой херни прекрасно обойдусь, – говорит Эрни.
[indent]Магия вне Хогвартса была под запретом, но он от этого не особо страдал. Возиться с машинами в мастерской ему нравилось несоизмеримо больше. Может, потому что Эрни в принципе любил машины, а в магии он так и не смог отыскать для себя что-то, что увлекло бы его так же сильно.
[indent]Зато сразу видно, что они с Люциусом – существа двух совершенно разных миров. Настолько разных, что взаимодействовать друг с другом получается лишь через лобовое столкновение.
Он на него смотрит. Припечатывает напоследок:
[indent]– А ты – нет.
[indent]Он собирает остаток своих сил в кулак – чтобы затем, не взирая на наставленную палочку, от всей души разбить Малфою лицо в кровь.