I've never seen anything done out of love come to evil

[indent] Когда ложная весна отступила и на Север вернулась зима, многие посевы погибли. Раздосадованные фермеры бросили сражаться со снегом и уже из своих хибар наблюдали, как вернувшиеся морозы изничтожают их труды и вновь стягивают полноводную быструю реку. Некоторые из них, те, кто владел ремеслом, вернулись к зимней работе, все прочие замерли в ожидании вестника весны – белого ворона из Цитадели. Но ждали они, сомневаясь. Следует ли доверять этим мейстерам? Они ошиблись один раз, значит, они ошибутся снова.
[indent] Виллам чувствовал витавшее в воздухе уныние и намеревался поднять боевой дух, устроив зимние гулянья, но весть о похищении леди Винтерфелла, а сразу после – о гибели сюзерена и наследника обернулась поминками. Северяне горевали сдержанно, но страшно. Они предрекали войну. Они хотели войны.
Он тоже хотел. И не хотел. Он жаждал справедливости для тех, кого любил, но война - это всегда смерть, разрушенные семьи и нерожденные дети. А ожидание – повод посмотреть на свою жизнь и изменить ее, пока не стало слишком поздно. Пусть он потерял сюзерена, которого почитал, и друга, которого любил, но он не упустит женщину, которую хочет. При иных обстоятельствах он бы выразился иначе, но она прыгнула в постель Брану и с тех пор Виллам мыслил в отношении нее плотскими категориями, не желая испытывать чувства к опозорившей себя женщине. Странно, что за столько лет их связи, она не понесла. На шлюхах не женятся, их валят и ебут, но ее позор, во многом благодаря его усилиям, не стал народным достоянием, а война близко и он хочет жениться, причем, как бы нелепо это ни было, жениться именно на ней.

[indent] От Барроутона до Родников было несколько дней верхом, и он отправился, как только рассмотрел последнюю жалобу и распорядился на период своего отсутствия. Дорога проходила по широкой равнине, вдоль устеленных снегом пашен, затем по холмистой местности, наполненной замерзшими ручьями, и наконец – через лес, что мягко заканчивался богорощей Родников. Он много раз бывал здесь и теперь уверенно выехал прямо к сердцу-дереву. Спешившись, он помолился и продолжил путь пешком, взяв коня под уздцы. 
[indent] Стражники, издали признавшие его, вероятно, не замедлили доложить своему господину, поскольку тот, когда Виллам вошел в ворота, уже был здесь. Тепло улыбаясь, Рисвелл устремился ему навстречу и крепко сжал его руку. Вилам доброжелательно, но сдержанно улыбнулся в ответ. Его не в первый раз приветствуют в Родниках как должно, ведь с некоторых пор он лорд Барроутона, однако он хорошо помнит небрежение, которым лорд Родрик угощал его на протяжении пяти лет. Если бы не извечное присутствие Брандона, с ним обращались бы любезнее, но Бран не упускал возможности составить ему компанию и Виллам был обречен. Это, конечно, раздражало, но вместе с тем наделило особым преимуществом: на него почти не обращали внимания, поэтому он естественным образом стал неприметным свидетелем радостей и горестей этого не слишком благородного семейства и теперь собирался использовать имеющиеся знания себе во благо. После обмена любезностями – а старый плут знал толк в любезностях – они отправились в замок.

[indent] Устроившись в горнице возле пылающего очага и пригубив горячее вино с пряностями, орехами и сушеными ягодами, Виллам перешел к делу. Когда же он дошел до сути, брови лорда Родрика резко взлетели вверх и его пронзил оценивающий взгляд серых глаз. Затем последовала речь, которую Виллам в шутку тут же окрестил «кокетством Родрика Рисвелла». Тот заявил, что его ненаглядная Барбри достойна большего, чем унылая жизнь на могилах, в столь уязвимом замке, и потребовал назвать причину, по которой «мой дорогой лорд уверен, что я соглашусь». И Виллам, конечно, много всего мог сказать. Например, что подходящих кандидатов на роль ее мужа почти не осталось, а он равен ей по статуту и происхождению, и пусть он живет в «уязвимом» замке, как и Рисвелл, он все равно в более выгодном положении, потому что на западе – Родники, на юге – Перешеек, на севере – Торрхенов Удел, а на северо-востоке – Винтерфелл. Он окружен северянами, дружен с каждым домом, и его земли не граничат с Каменным берегом, что так любят железнорожденные. Но вместо всего этого он изящно отметил, что за порченный товар никто не предложит больше, чем он.
[indent] Формально то, что он сказал, не являлось шантажом, но было им по факту, поскольку он дал понять, что знает ее тайну, что, возможно, знает не только он, однако тайну сохранят, если он будет удовлетворен. Не то чтобы сама Барбри делала из этого секрет, о нет, она, похоже, не стеснялась того, кем была, но для нее это было естественно, она выросла в доме, где отец чуть ли не сам благословил ее на порочную связь, а во многих других домах, в том числе домах северных, это было неприемлемо. Было позором. И для всех будет лучше, если она выйдет замуж тихо и как можно скорее, иначе она рискует остаться навсегда и для всех замаранной и недостойной. Иными словами, пришло время расплаты. [indent] Наконец заручившись поддержкой ее отца, Виллам направился к ее покоям – прислуга сообщила, что леди вернулась и переоделась, и еще оставалось время до ужина, а значит, сейчас подходящий час, чтобы сообщить новость. Постучав и получив разрешение войти, он распахнул дверь. Она ничуть не изменилась с их последней встречи, разве что стала еще краше. Не преклонявшийся больше пред ее красотой и не терявший разум, Виллам просто отметил это и сдержанно сказал:
– Надеюсь, прогулка была приятной.

[NIC]Willam Dustin[/NIC] [STA]vassal duty[/STA] [AVA]http://funkyimg.com/i/2wwiy.jpg[/AVA]