| [indent]Мне было пять, когда моя мать бросила моего отца и сбежала вместе со своим очередным любовником в Америку. Конечно, тогда, в 1958, я не очень понял, что именно произошло. Просто однажды вечером она не вернулась домой. А когда я наконец осмелился потребовать от отца объяснений, он, не желая вдаваться в подробности, сформулировал причину ее отсутствия следующим образом:
[indent]– Твоя мать уехала в Америку, чтобы осуществить свою мечту.
[indent]Ну заебись, да?
[indent]До сих пор помню эту минуту. Я стоял перед отцом, совершенно не зная что сказать, и осоловело хлопал глазами, потому что… потому что да ну блядь! потому что да ну какая нахуй мечта? У нее ведь была семья. У нее был отец. У нее был я! А она взяла и променяла нас на какую-то, прости господи, сраную мечту. Ну не дура ли? В общем, я стоял, переминаясь с ноги на ногу, и смотрел на отца безо всякого понимания. А потом просто взял и разрыдался.
[indent]После ухода Барбары жизнь Марка переменилась. Если раньше он почти всегда оставался дома вместе с матерью, то теперь отец начал брать его с собой на работу, а работал Джек в местечке, не предназначенном для детей, – в конторе «E.L.M. – волшебные похороны и бальзамирование». Пока отец приводил в порядок трупы – обмывал их, удалял естественные жидкости, тампонировал, дезинфицировал, одевал, накладывал макияж и укладывал в гроб, Марк безбожно скучал в помещенье для персонала.
[indent]Ну то есть не то чтобы он действительно скучал… Вообще-то он не скучал. Он рисовал. А рисовать он обожал. Но марать бумагу, зная, что в соседнем помещении занимаются делами куда более важными и интересными, было чуть менее приятно, чем обычно.
[indent]Время шло, он взрослел, сидеть на жопе ровно становилось все сложнее, и однажды, воспользовавшись благоприятной ситуацией, он все-таки пробрался в святая святых – прямо к трупу.
[indent]Отец застукал его почти сразу же, и вышло очень некстати, потому что от вида раздувшегося синего покойника Марку немедленно стало плохо.
[indent]«Ну ты и дурак, – раздраженно сказал отец, наблюдая за тем, как сын блюет прямо на пол. – Тебе же велено было сидеть, где сидел! Вот зачем ты полез? На труп поглядеть захотелось? Ну, я надеюсь, твое любопытство удовлетворено. А блевотину свою будешь убирать сам!»
[indent]Сказал как отрезал. Как будто в похоронном бюро домовиков не было.
[indent]Но Марк понимал, что наказан, и сделал, как было весело. Куда ему было деваться… Если бы он не убрал добровольно, было бы еще хуже – отец бы заставил. Однако во всем этом было и кое-что хорошее: с тех пор ему было дозволено наблюдать. Сначала он был допущен до убранства гроба и нанесения посмертного макияжа, затем ему разрешили присутствовать при облачении в соответствующую одежду, а еще через пару месяцев допустили до бальзамирования. Марк был в восторге от всего, но особенно интересно ему было наблюдать за наложением макияжа. Он даже начал ныть, чтобы ему тоже дали попробовать. Отец поначалу отмахивался, затем начал ругаться, а когда Марк его окончательно достал, просто сунул сыну в руки набор косметики. Марк взялся за дело с трясущимися руками и искренним энтузиазмом.
[indent]«А у тебя неплохо получается, – заявил отец, когда Марк показал ему свою первую работу. – Ну, а раз так, теперь будешь мне помогать, хватит лодырничать».
[indent]И Марк стал помогать. Отец бальзамировал, а он накладывал макияж. В какой-то момент отец попытался приобщить его и к другим процедурам, но от всего остального Марк открестился. Не хочу, мол. Не интересно. «А я думал, ты продолжишь мое дело… – разочарованно проворчал отец. – Но ладно, помогай хотя бы с этим, раз это тебе нравится». А потом случилось то, что, наверное, и должно было случиться. [indent]– Что с твоим лицом?
[indent]Я почему-то думал, что отец обрадуется, увидев на моем лице столь изящно, столь аккуратно наложенный макияж, но отец смотрел на меня так, как не смотрел никогда. И я понял: он в бешенстве. Его правая рука сжалась в кулак. Желваки заходили по лицу. Я отпрыгнул подальше. Отец в гневе был страшен, и я знал это по собственной шкуре. – Сейчас же смой с себя эту дрянь!
[indent]Он даже голоса не повысил. Но мне и без того было ужасно страшно.
[indent]То, что спорить не стоит, было очевидно. Это было бы очевидно даже идиоту. Но я неожиданно для самого себя заартачился:
[indent]– Нет, не смою! – я сделал шаг вперед, навстречу своему отцу, навстречу своему страху, и гордо вздернул подбородок. – Накладывать макияж самому себе неудобно, я провозился несколько часов, и теперь хочу походить так! Почему нет? Я старался! Ведь красиво получилось!
[indent]– Красиво? – Отец стремительно подошел ко мне и схватил меня за шкирятник. Я не успел отступить. Да и по большому счету некуда было отступать. – Я тебе сейчас покажу эту красоту.
[indent]Резко, решительно, безо всяких церемоний он потащил меня в ванную и ткнул лицом в зеркало. Я ударился о зеркало носом.
[indent]– Что именно ты находишь красивым? Обведенные черным глаза? Темные тени? А может быть, прости Мерлин, помаду? – его едкий, издевательский тон ранил меня в самое сердце.
[indent]– Да, – хотелось сказать мне, – да, да, да, – но это было бы сродни самоубийству.
[indent]– Ты еще ногти накрась, педераст!
[indent]Кто такой педераст, я, слава Мерлину, тогда не знал.
[indent]Не дождавшись ответа, отец открыл кран и сунул мою голову под струю холодной воды. Я сопротивлялся как мог, но отец был сильнее. Он безжалостно тер мое лицо мочалкой минут десять, а я даже орать не мог – лишь, захлебываясь, глотал мыло и судорожно рыдал.
[indent]Несколько дней мальчик проходил без макияжа. А потом история повторилась. Конечно, надо было сдаться, так всем было бы проще, но сдаться Марк не мог. Тогда к водным процедурам добавился ремень, но и это не помогло.
[indent]Он спрашивал себя, почему для него это так важно, и не понимал. Не понимал – но не сдавался.
[indent]В течение нескольких месяцев отец бил его ежедневно. А потом… А потом отец почему-то сдался сам, причем сдался он как-то очень странно и неожиданно: подарил Марку на день рождения набор самой обыкновенной декоративной косметики. «Красься, если хочешь, – раздраженно разрешил он, – но красься декоративной косметикой, а не косметикой для мертвецов. У каждого свой срок. Однажды ты тоже умрешь. Но это еще не повод призывать смерть раньше времени».
[indent]Марк был благодарен от всего сердца – и за косметику, и за прекращение ада на земле, но лишь годы спустя он понял, отец тогда, из любви к нему, переступил через себя.
[indent]А потом пришло письмо из Хогвартса. Отец настоятельно рекомендовал ему умыться перед школой и больше не краситься, но совет отца Марк, ясное дело, проигнорировал.
[indent]Конечно, зря. Шляпа определила его с Слизерин, и там такого макияжа не выносили. «Ты что, девчонка?» – пожалуй, это самое безобидное, что он слышал. «Он не девчонка, – смеялись в ответ, – он педераст, разве не понятно?» Марк все еще не знал, кто такой педераст, но взял себе в привычку бить каждого, кто говорит нем в подобном тоне.
[indent]А спустя пару месяцев все привыкли и отстали. Марк даже умудрился найти себе друзей. И лучшим из них стал Эрни Прэнг. Эрни выглядел еще более вызывающе, чем он сам, и дрался тоже чаще, чем он сам. Но подружились они, конечно, не по этому. Просто никто из них не лез в душу другому, и им всегда было хорошо вместе.
[indent]Шли годы. Учиться Марку, в целом, нравилось, но к учебе он подходил избирательно. Были предметы, от которых от тащился, а были те, на которых он откровенно засыпал. И если по первым у него стабильно выходило либо «превосходно», либо «выше ожидаемого» (а таких предмета было всего два – чары и трансфигурация), то по последним… По последним он делал ровно столько, чтобы не остаться на второй год. [indent]Я был на пятом курсе, когда ко мне внезапно обратилась красивая чистокровная девочка с курса помладше.
[indent]– Марк, а Марк, – томно протянула она, – ты же разбираешься в макияже? У меня сегодня свиданье. Может, накрасишь меня?
[indent]Сказала – и стало очевидно, что она издевается. Она смотрела на меня вызывающе и насмешливо, а когда я отрицательно покачал головой, засмеялась, и смех этот, красивый, чистый, прокатился по слизеринской гостиной звонким ручейком.
[indent]– Не хочешь, значит? Почему? – она несколько раз, как будто бы в недоумении, хлопнула ресницами. – Я буду сидеть тихо-тихо.
[indent]Великий Мерлин, сколько же в ней яда…
[indent]Будь она парнем, я бы ей врезал, но она была девчонкой, и поэтому…
[indent]– А ведь хорошая идея, – внезапно подхватил мой приятель-полукровка. – Реально, накрась ее, Марк. Даже интересно, как у тебя получится.
[indent]Девчонка такого явно не ожидала. То, что еще несколько секунд назад звучало как издевательство, стало… Ну словом, мне стало интересно. Девочка все еще улыбалась, но выглядела ее улыбка уже несколько растерянно.
[indent]А меня резко попустило.
[indent]Как говорится, она сама напросилась.
[indent]– Ладно, – улыбнулся я. – Накрашу.
[indent]Она вздрогнула.
[indent]Получилось на славу. Марк даже издеваться не стал. Подошел к делу серьезно. Накрасил профессионально. В ее стиле. Но и от себя несколько штрихов добавил. Так лучше. А девчонка, хоть и поиронизировала, мейк перед свиданьем смывать не стала. Да и вообще было видно, что ей понравилось. А потом как-то так получилось… В общем, дело пошло. Марк не планировал наживаться на однокурсницах, но не работать же забесплатно?
[indent]К нему приходили со всей школы – от Слизерина до Гриффиндора.
[indent]К нему приходили даже застенчивые хаффлпаффки.
[indent]Сначала он только накладывал макияж, но потом, как-то совершенно само собой, начал помогать с образом в целом.
[indent]Эрни смеялся.
[indent]Он тоже смеялся – но между делом даже к рисованию вернулся. Т.е. не то чтобы он переставал рисовать… Но рисовал он как правило в учебниках и тетрадках. На невыносимо скучных уроках вроде истории магии. Причем преимущественно карикатуры. Ну, или комиксы, чтобы порадовать Эрни. А теперь он начал набрасывать эскизы женской и мужской одежды.
[indent]Это было увлекательно, и все же… И все же это было не то.
[indent]А потом Эрни сделал себе татуировку, и Марк все понял: он бросил рисовать одежду и начал рисовать тату.
[indent]То, что выходило, ему нравилось. Очень.
[indent]У него появилась цель.
[indent]Учебный год закончился, и Эрни внезапно пригласил его погостить. Честно говоря, если бы Марк знал, чем все закончится, он бы не поехал, но вышло так, как вышло.
[indent]Этот поцелуй был для него первым. Да, все случилось по пьяни. Да, они оба были укуренные в хлам. Да, они едва соображали. Казалось, будто в этом нет ничего такого… И все же для Марка этот поцелуй был первым. А Эрни на следующий день сделал вид, будто ничего не произошло. Ну, что ему после этого оставалось? Конечно, Марк тоже сделал вид, будто ничего не произошло. Однако после поцелуя с лучшим другим у него как будто крышу снесло. Он принялся заигрывать с девчонками. Хотя прежде никогда не заигрывал.
[indent]Один поцелуй, второй, третий…
[indent]Они ему даже не нравились.
[indent]Десятый. Сотый?
[indent]Неважно, он не считал. Все равно все эти поцелуи были похожи один на другой. А с некоторыми девчонками он даже умудрился переспать. Потому что так было проще. Потому что он не хотел страдать. Потому что разбитое сердце ему нахуй не сдалось.
[indent]Но кое-что хорошее этим летом все же произошло. Он набил свою первую тату на мертвеце.
[indent]Получилось охуенно.
[indent]Как только они выпустились из школы, Эрни пропал с радаров. Как он и обещал. Марк, конечно, знал, где его можно найти, ведь он был у него дома, но также он знал о желании Эрни завязать с магическим миром и, как мог, уважал его.
[indent]А еще он уважал самого себя. Как говорится, не хочешь – не надо.
[indent]Пошел к черту.
[indent]И хотя временами Марк продолжал отчаянно скучать по Эрни, жизнь после его исчезновения стала проще. Она даже стала налаживаться. Марк вернулся в похоронное бюро, правда, уже не в качестве помощника отца, а как полноценный работник, и теперь, помимо накладывания макияжа, ему приходилось заниматься и всем остальным. Но в целом он был доволен: деньги он зарабатывал, часть из них даже откладывал на тату-салон, и жил, в целом, сносно. Даже очень.
[indent]А потом он познакомился с Чарли.
[indent]Этот парень был старше его лет на пять и работал барменом в «Белой Виверне» с самого выпуска. Он делал просто фантастические коктейли, а кроме того, что особенно подкупало Марка, у него всегда можно было купить дурь, причем за более или менее адекватную цену. А еще Чарли… как бы это сказать… засматривался на него. Марк видел. Не подавал виду, но подмечал взгляды, брошенные украдкой, и неожиданно преподнесенные ему скидки типа как «постоянному клиенту».
[indent]Конечно, Марку было приятно. Но еще это было смешно. Что он как маленький? [indent]Однажды я не удержался.
[indent]– Мне Белую виверну, – сказал я Чарли и подсел за барную стойку.
[indent]– Уверен? – поинтересовался он, оценивающе глядя на меня. – С глотка не улетишь?
[indent]Я покачал головой, мол, не улечу. Вот в шестнадцать улетел бы, а теперь… А теперь что мне сделается от одной Белой виверны. Но Белую виверну я слегка недооценил.
[indent]Не то чтобы я прямо улетел, но язык мой развязался, причем во всех смыслах.
[indent]Я уже не помню, что именно понарассказывал Чарли в тот вечер. Но, кажется, я многим с ним поделился. Кажется, я даже жаловался ему на Эрни… А потом, уже под утро, когда в пабе не осталось совершенно никого, кроме нас двоих, я предложил ему пойти ко мне, а он ответил: «Нет, лучше ты ко мне, тут близко».
[indent]И оказался прав. Он частенько бывал прав.
[indent]Чарли снимал чердак прямо в «Белой виверне».
[indent]Пока мы поднимались, я успел подумать, что это прекрасная идея. Как было бы здорово, если бы мне удалось купить тату-салон вместе с квартирой над ним. Тогда мне не пришлось бы каждый раз аппарировать. Было бы достаточно подняться по лестнице. Прямо как сейчас.
[indent]А его руки я почувствовал на себе прежде, чем закончились ступеньки. Ему, видно, тоже было невмоготу.
[indent]Все вышло быстро и как-то грубо, что ли. Не то чтобы мне совсем не понравилось, но если бы он был малость поделикатнее, то мне было бы не так больно.
[indent]– Да я ведь не знал, – потом оправдывался он. – Ты не сказал, что ты девственник!
[indent]– Так я ведь и не был девственником, – вяло огрызался я.
[indent]– Хорошо, но ты мог бы сказать, что прежде не спал с парнями…
[indent]Он врал. И я знал это. Он все прекрасно понял. Просто ему нравилось пожестче – вот и все.
[indent]Я не особо возражал против «пожестче», но мне не нравилось то, как спокойно он мне врет. Я прямо чувствовал, как лапша свисает у меня с ушей. Впрочем, лапша не помешала мне прийти к нему еще раз. И еще. И еще.
| |
